В Туркменистане хорошо известно имя Заслуженного деятеля искусств, художника, мультипликатора Евгения Ивановича Михельсона. На анимационных фильмах, созданных Евгением Михельсоном, выросло не одно поколение юных граждан страны. Многие из мальчишек и девчонок, ставших сегодня взрослыми людьми, папами и мамами, до сих пор помнят похождения бездомного щенка Конгурджа, который искал себе друзей, – первого в истории туркменского кино мультипликационного фильма.
Евгений Михельсон родился в городе Петропавловске, в Северном Казахстане. В раннем детстве остался круглым сиротой. В двенадцать лет Женю, у которого открылись большие способности к рисованию, направили учиться в Ленинград (ныне Санкт-Петербург), в среднюю школу для одарённых детей при институте имени И.Е.Репина Академии художеств.
Пять лет юный художник занимался в школе. Учился хорошо, его работы выставлялись на международных выставках детского рисунка в Англии, Индии и других странах. Словом всё шло отлично, но когда начинались каникулы, к сердцу мальчика подступала тоска. В городе ни родственников, ни знакомых, к тому же донимали постоянная сырость, холод и дожди. А он так мечтал о солнце. Однажды не выдержал, и, не окончив последний курс сел на поезд, и отправился навстречу теплу и свету — в Ашхабад.
В солнечной столице молодой художник стал пробовать себя в разных жанрах. Однажды творческие искания привели его на ашхабадскую телестудию. Работал художником-декоратором, художником-постановщиком, режиссёром. Во время съёмок художественного фильма «Сердар» Евгений познакомился с молодым актером Баба Аннановым. Так началась дружба, которая продлилась всю жизнь.
Баба познакомил Женю Михельсона с Нуры Халмамедовым, который тоже стал его близким другом. Нуры, в свою очередь, привёл Курбанназара Эзизова. Так постепенно сложился круг друзей. Зачастую до утра в маленькой комнатке Михельсона звучала музыка – это на стареньком пианино играл свои новые произведения Нуры Халмамедов, здесь читали свои стихи Курбанназар Эзизов и Юрий Рябинин, показывали новые живописные полотна Дурды Байрамов и Станислав Бабиков. Это был праздник общения – молодые, талантливые, влюбленные, страстные, они спорили о жизни, об искусстве, сообща обсуждали творческие замыслы.
Друзья горячо поддержали задумку Михельсона попробовать свои силы в мультипликации, и обратили его внимание на сюжет стихотворения Керима Курбаннепесова «Бездомный Конгурджа». Он прочитал, и с увлечением взялся за новое дело. Кукол, по рисункам Евгения Михельсона, изготовили на киностудии «Союзмультфильм». Вскоре идея о создании национальной мультипликации стала реальностью. В 1972 году первый туркменский мультфильм вышел на экраны.
«Отношение к «Бездомному Конгурдже» всех, кто его создавал, было более чем трепетное, — рассказывал Евгений Иванович.- Рождение первенца всегда великое событие! Весь коллектив работал с большой любовью, самозабвенно. Я с наслаждением вспоминаю то время. Музыку к мультфильму написал Нуры Халмамедов. Гениальную музыку».
Это только на первый взгляд кажется, что работа в области кукольной мультипликации не требует больших усилий: сиди себе, играй с куклами, двигай их в разные стороны. Мультипликация — это, прежде всего, колоссальное терпение. Чтобы оживить застывшие фигурки порой приходится по многу часов подряд возиться с ними, ради одного лишь кадра. При этом мультипликатор должен быть ещё и хорошим актёром, чтобы суметь вжиться в роль каждого персонажа, придать ему неповторимые черты, характер, сделать их узнаваемыми, словом, очеловечить. И опять напрашивается вопрос: зачем нужно взрослому человеку, профессионалу, отчётливо понимающему, что, в конечном счёте, его не ждут красные дорожки престижных международных кинофестивалей, тратить столько сил, нервов и времени на то, чтобы ослик, например, взлетел, а щенок и зайчонок поиграли в чехарду?
«Вот именно ради этого самого момента! – восклицает Евгений Иванович. – Когда я впервые увидел, как на экране стал играть и разговаривать Конгурджа, я был восхищён и потрясён. Он жил своей собственной щенячьей жизнью! И я влюбился в него. Ради этого стоило столько трудиться».
С тех пор с мультипликацией он уже не расставался. Это стало делом всей жизни. «Мне запомнилось, как в своё время на фестивале мультипликационных фильмов в Армении, – вспоминал Евгений Иванович, – после просмотра нашей картины «Чурек и малыш», в котором главной мыслью было воспитание уважения к труду, бережном отношении к хлебу, ко мне подошли местные старики и сказали: «Это прекрасно, что у вас в Туркменистане так свято чтут хлеб. Вот на таких фильмах нужно воспитывать наших детей!» И ради этой похвалы тоже стоило трудиться.
Говорят, что для детей нужно работать так же серьёзно, как для взрослых, только лучше. Михельсон понимал, насколько важна для детей игра. Мультфильмы – не назидательные ролики, герои мультяшек говорят с ребятами на том языке, который доступен детскому пониманию. Это добрые, мудрые, весёлые уроки, которые помогают малышам выработать характер и определить нравственные приоритеты.
Всего за тридцать с лишним лет работы Евгений Михельсон создал более трёх десятков мультипликационных фильмов. Они до сих пор идут на экранах нашей страны. И не только нашей. Туркменские мультфильмы имеются в фондах кинопроката России, Белоруссии, Литвы, Грузии, Украины, Казахстана. Сценарии писали замечательные мастера слова – Каюм Тангрыкулиев, Аннаберды Агабаев и другие туркменские поэты и прозаики. Музыку к восьми мультипликационным фильмам написал Нуры Халмамедов. И каждый раз это было точное попадание в тему, а тема всегда оставалась одна – детство. Последний мультипликационный фильм, к которому он сочинил музыку, назывался «Почему верблюд ест колючку?»
О своём друге Нуры Евгений Иванович мог рассказывать бесконечно.
– Нуры понимал музыку кино как никто другой. Вспомнить хотя бы саундтрек, как сейчас бы сказали, к фильму «Решающий шаг», или к телефильму «Кеч пелек». Когда на телевидении, ещё до пуска в эфир, показали эту ленту – все плакали — настолько завораживающей, небесной была музыка. У Нуры был талант от Бога. Его не терзали муки творчества. Казалось, мелодии сами слетали к нему откуда-то сверху, с небесных высот. Когда мы с Нуры приехали в Москву на озвучание «Бездомного Конгурджи», то рассчитывали, что нам дадут маленький оркестрик для маленького мультфильма. Узнав, что нам выделили симфонический оркестр, то за голову схватились – там чуть ли не сотня музыкантов. А срок для озвучания всего три дня. Если к этому времени музыка не будет написана, киностудия «Туркменфильм» понесёт колоссальные простойные убытки. Нуры успокоил: «Всё будет нормально».
Он заперся в номере гостиницы, и к утру следующего дня на столе лежала готовая партитура. Причём музыка была расписана отдельно для каждого инструмента. То есть он бескорыстно проделал работу, которую поручают специальным людям из оркестра. Замечу, что рояля в гостиничном номере не было. На худсовете, принимавшем наш мультик, все были единодушны: прекрасная музыка!
Нуры обладал магией притягивать к себе людей. Его безумно любили женщины, его уважали мужчины. Это был очень глубокий человек, со своим собственным, оригинальным суждением обо всём. Он был не очень-то словоохотлив, больше молчал, но даже в его молчании крылась глубина, которая передавалась тебе.
Многие годы, занимаясь мультипликацией, Евгений Михельсон не забывал о своём художественном призвании. Он иллюстрировал детские книги, проявил себя в качестве театрального художника, оформив как художник-постановщик, детские спектакли Русского драматического театра имени А.С.Пушкина «Приключения Худайберды», «Бовенджик», «Маугли», а также спектакли для взрослых.
Не забывал Евгений Иванович и о своем главном призвании – живописи. Его акварельные натюрморты и пейзажи выставлялись на различных художественных выставках в Ашхабаде. Это был настоящий фестиваль красок. Рядом с иссиня-чёрной гроздью винограда, подёрнутой белесоватой фруктовой патиной, рассыпались наливные зеленые яблоки. Сочные жёлто-оранжевые персики в молодой бархатной коже манили к себе. Нежно и застенчиво улыбались скромные ирисы в вазе. В высоких бокалах рубинами полыхало вино. Тускло блестела старинная серебряная посуда на столе. Всё это хотелось потрогать, понюхать, попробовать на вкус. И фрукты, и вино и цветы были изображены с таким мастерством, что сами просились в руки. Натюрморты сменяли туркменские пейзажи и, казалось, что в канву густых ароматов восточных сладостей вплелись запахи земли после дождя и цветущих садов.
Отдавая дань уважения своим друзьям, тем, кто принёс славу и известность туркменскому искусству, художник создал галерею деятелей национального кинематографа. Вот с картонных листов на меня смотрят мужественные и прекрасные лица молодого Баба Аннанова, пронзительного Артыка Джаллыева, мудрого Шукура Кулиева, обаятельной Антонины Рустамовой, сурового Ходжона Овезгеленова. Улыбался своей неповторимой, заразительной улыбкой Акмурад Бяшимов, задумчиво глядел на нас глазами мудреца Нуры Халмамедов. Все они были настолько живыми, что хотелось подойти и пожать им руки.
– Я горжусь тем, что судьба свела меня с удивительными, замечательными, выдающимися людьми, – говорил Евгений Иванович Михельсон.
– Эти люди, друзья моей далёкой и такой прекрасной молодости, оказали на меня огромное влияние и в профессии и в жизни. Их доброта, самобытность, честность, порядочность, внутренняя сила сформировали у меня представление о том, какими должны быть настоящие туркмены. Не каждому удаётся прожить жизнь, занимаясь любимым делом и иметь рядом верных, преданных, бесконечно талантливых друзей. Мне в этом смысле повезло, а это, наверное, и есть счастье.